Мэйзрик хмуро взглянул ему вслед, пожал плечами, повернулся и направился в «Хрустальный дворец». Как только он скрылся, Джэй, расталкивая толпу, устремился ко входу в переулок.

Он опоздал. Мужчина в проволочной маске и капюшоне уже ушел. Хотя сказать «мужчина» было бы не совсем верно. Если верить слухам, скрытое под неброской черной одеждой увесистое тело Чудо-Юдо было и мужским и женским одновременно.

Но кем бы джокер ни был, в одном можно было быть уверенным. Он силен.

8.00 вечера

Маленькая, сухая, похожая на состарившегося воробья пожилая женщина чуть приоткрыла дверь на стук Бреннана.

– Саша дома? – спросил Бреннан.

– Нет.

Бреннан вставил ногу, чтобы не дать ей захлопнуть дверь. Он уловил какое-то движение в комнате за дверью и тут же понял, кто там.

– Саша, я не хочу причинить вам вреда, – позвал он. – Просто хочу поговорить.

Старушка все еще пыталась закрыть дверь, доблестно, но безуспешно стараясь пересилить Бреннана, когда из комнаты послышался усталый голос:

– Все в порядке, мам. Впусти его. – Протяжно вздохнув, Саша добавил: – Все равно не смогу от него долго прятаться.

Мать Саши отступила от двери и позволила ему войти. Когда она отвела свой взгляд от Саши, скорчившегося в гостиной на диване спиной к Бреннану, на ее морщинистом лице проступило озабоченное выражение.

– Все в порядка, мама. Не заваришь ли нам чая?

Она кивнула и суетливо устремилась на кухню, а Бреннан озабоченно всмотрелся в Сашу. Бармен всегда был худым, но сейчас от него остались лишь кожа да кости. Он выглядел смертельно уставшим, исхудавшее лицо побледнело.

– Что происходит? – спросил Бреннан.

– Ничего страшного. – Саша устало покачал головой. В голосе его слышалась боль, растерянность и нескрываемая горечь, чего ранее Бреннан не замечал за ним.

– Зачем вы скрываетесь? Не распознали ли вы убийцу Хризалис при помощи телепатии?

Саша сидел молча. Какое-то время Бреннану казалось, что Саша никогда не заговорит, но вот он кивнул.

– Слышал кой-кого, – наконец произнес он.

– И кто это был?

– Этот пи-ай, Джэй-попугай.

Джэй Экройд, подумал Бреннан. Ему приходилось и ранее сталкиваться с этим тузом, но в роли убийцы он его не мыслил.

– Что он делал во «Дворце»?

Саша лишь молча пожал плечами.

– А что с Элмо? – спросил Бреннан.

Бармен покачал головой.

– Поздно ночью она его отправила с каким-то тайным поручением. Мне про это она ничего не сказала. – В голосе снова послышалась горечь, на сей раз к ней примешивался страх. – Во «Дворец» он более не возвращался. Я слышал, копы его разыскивают.

– Как думаете, это его рук дело?

Саша рассмеялся.

– Уж конечно. Шутки у вас. Думаете, карлик способен был ее тронуть? Он же ее любил. С тем же успехом можно думать, что это вы ее убили.

– Больше вы ничего не знаете? Такого, что относилось бы к убийству?

Саша засуетился и нервозно поковырял отвратительную коросту у себя на шее.

– Хотите знать, кто это сделал? – вдруг взорвался он. – Заходил сегодня к Уродам выпить, так там все про это говорят.

– Про что?

– Про Дубину! Он это сделал! Это он убил Хризалис. Он сам похвалялся.

– А зачем Дубине убивать Хризалис?

Саша пожал плечами.

– Кто его вообще поймет? Он же чокнутый. Но я слышал, что он пытался вернуться к Кулакам. Думаю, ему туго пришлось, когда мафию укоротили.

Бреннан мрачно кивнул. Выглядело правдоподобно. У Дубины, кроме мышц, ничего не было. Сильный, но тупой, он оказался слишком жесток даже для «Тени кулака», которая порвала с ним года два назад. Он сошелся было с мафией, но мафия развалилась в жестокой гангстерской войне под ударами Кулаков. Если Кин и его Кулаки заказали Хризалис, Дубина был вполне способен забить ее до смерти, чтобы заслужить их доверие вновь.

Сашина мама возвратилась из кухни, неся поднос с чаем. Бреннан смотрел, как Саша поднял трясущимися руками дымящуюся чашку.

– Мне надо идти, – сказал он. – Берегите себя, Саша. – Кивнув старушке на прощание, он удалился.

Если по городу гуляет слух, о котором упомянул Саша, он дойдет до Трипода, а тот отыщет Дубину. Все равно Дубина – это лишь мускулы. Бреннану есть до него дело, но еще более он хотел поймать того, кто натравил его на Хризалис.

Он заключил с Кином перемирие. Он отозвал вендетту против старого врага, но если Кин или кто-то из его организации, если они приговорили Хризалис к смерти, то Кулаки должны заплатить кровью.

9.00 вечера

Квартира была перестроена из чердака над разорившейся типографией, располагавшейся внутри чугунной столетней давности конструкции за квартал от реки. Вывеска над входом, выцветшая до почти полной неузнаваемости, гласила: «ТИПОГРАФИЯ БЛЕКВЕЛЛА». Джэй попытался было посмотреть сквозь стекло, но из-за толстого слоя копоти на нем внутренность помещения было не различить.

Засунув руки в карманы блейзера, он медленно прошелся взад-вперед по тротуару. Он видел два способа проникнуть в квартиру. Во-первых, по старой пожарной лестнице на боковой стене здания. Он может попытаться забраться с нее в окно. А еще можно просто позвонить в дверь.

В окнах квартиры был виден свет. Ну его к черту, решил он. Направился к выходящей в переулок стальной двери. Нажал на кнопку, рядом с которой не было никакого имени.

Через мгновение лязгнул металл, и замок в стальной двери открылся. Как все просто, подумал Джэй, заходя внутрь. Он оказался внизу перед узкой лестницей, в тесном жутковатого вида коридоре, где пахло плесенью и типографской краской. Под потолком раскачивалась тусклая лампочка, вокруг которой вились мотыльки. Лампочка едва светилась, возможно, напряжение садилось на износившейся проводке пожарного выхода, но она все же что-то освещала. Один из мотыльков налетел на нее и упал, дымясь, к его ногам. Джэй наступил на него, послышался щелчок. Интересно, подумал он, что Саша смог бы увидеть в подобном месте?

На верхней площадке открылась дверь.

– Почему наверх не идешь? – прокричал вниз женский голос.

Джэй не знал, кого же она ожидала, но, скорее всего, не его.

– Мне нужен Саша, – сказал он, поднимаясь по ступенькам. Они были настолько истертыми и крутыми, что подъем он одолевал с трудом.

– Саши здесь нет. – Женщина вышла из квартиры и остановилась на верхней ступеньке, улыбаясь ему навстречу. – Я совсем одна.

Джэй взглянул вверх и становился. Он был поражен.

Женщина стояла, облизывая полные чувственные губы кончиком языка. На ней было лишь короткое красного цвета неглиже, едва доходящее до бедер. Трусиков не было. Волосы на лобке ее были густыми и черными, и когда она стояла как сейчас, раздвинув ноги, видны были отнюдь не только волосы. Кожа была слегка коричневатой, то, что Хирам называл цвета кофе с молоком. Пряди черных волос сбегали по ее плечам и по спине, и они были длиннее надетого на ней неглиже. Через сетчатую ткань можно было рассмотреть самую великолепную пару сисек из всех когда-либо виденных Джэем.

– Заходи, – сказала она ему.

Голос у нее был такой же провоцирующий, как и все остальное.

– Ну, заходи же, – повторила она уже более настойчиво.

Джэй поборол искушение взглянуть через плечо: не стоит ли кто-нибудь на ступенях позади него. В любом случае он не в состоянии был отвести от нее глаз. Когда Джуб сказал, что Саша встречается с гаитянской проституткой, то он вообразил себе костлявую рябую девицу с голодными глазами и со следами от уколов на руках. Он прочистил горло и постарался, чтобы голос звучал так, как если бы ему приходилось на каждом шагу сталкиваться с полуголыми женщинами.

– Э… – выдавил он, – Саша, э…

– Саша мне надоел, – сказала женщина. – Меня зовут Эзили. Проходи. – Она улыбнулась и протянула ему руку.

– Я Джэй Экройд, – сказал Джэй. – Я друг Хризалис, – добавил он. И продолжил: – Как и Саша. – Мне надо бы еще раз поговорить с ним, – объяснил он. – О ней, – добавил для ясности. – То есть о Хризалис.